В Михайловском замке можно увидеть, как представляли себе будущее художники 100 лет назад. Здесь открылась выставка «Итальянский футуризм из коллекции Маттиоли. Русский кубофутуризм из Русского музея и частных коллекций Москвы

– Подготовить международную выставку в таких экстремальных условиях, как сегодня, сложно. Но нам это удалось. Выставка делится на две части: русскую и итальянскую. Причем итальянские вещи в большинстве своем я увидел впервые, ведь коллекция Маттиоли до этого не покидала Италию, – сказал на вернисаже директор Русского Владимир Гусев.

Начинается выставка с залов, где представлены картины русских футуристов, многим из нас они хорошо знакомы: Михаил Ларионов, Наталья Гончарова, братья Бурлюк, Аристарх Лентулов, Казимир Малевич…

В другой анфиладе выставочных залов – итальянцы: 26 работ, известных большинству из нас только по репродукциям: Джакомо Балла, Умберто Боччони, Карло Карра, Джорджо Моранди, Луиджи Руссоло…

Интересно сравнить. Вот словно по заказу – два велосипедиста: кисти Натальи Гончаровой и Умберто Боччони. У Гончаровой сохраняется фигуративность – мы видим мужчину в серых брюках, коричневой рубашке и картузе, который, согнувшись, мчит по улицам. А фон – словно хаос, будто и мы летим по городу вместе с велосипедистом, а мимо проносятся дома, деревья, вывески. Мы не видим их четко, картинки мелькают, сливаются друг с другом. Так передается скорость – божество нового времени, когда с помощью различных механизмов человек начинает пожирать пространство огромными кусками, все быстрее и быстрее.

У Боччони важная для футуристов идея скорости и движения в изображении велосипедиста доведена до абсолюта. Здесь нет и следов человека и машины, есть только вихрь линий и цветовых пятен, вроде бы хаотичных, но на самом деле организованных единым ритмом, передающим быстрое движение вперед.

В картине Джино Северини «Танцовщица в синем», одной из самых притягательных на выставке, изображение балерины тоже рассыпается, двоится, троится… Мы словно видим ее в разные моменты танца одновременно, она кружится, мелькает ее роскошное платье, синий цвет которого дан в разных оттенках и подчеркнут блестящими пайетками.

Напоминает о знаменитой танцовщице Лои Фуллер, которая стояла у истоков модернистского балета, и о ее объемных платьях, на которые шли метры и метры шелка. Наряд вторил ее вихреобразным движениям.

Футуризм развивался параллельно в Италии и России, где часто употребляли слово «будетляне» – с легкой руки поэта Велимира Хлебникова.

«Футуризм для нас, молодых поэтов, – красный плащ тореадора», – писал Маяковский. Футуристы – и поэты, и художники – словно дразнили публику, о чем свидетельствует и манифест, опубликованный в сборнике «Пощечина общественному вкусу» (можно увидеть на выставке в витрине).

На прошедшей несколько лет назад в Театральном музее выставке «ОбличьЯ» речь шла о внешнем, эпатажном, облике футуристов. Там демонстрировались лоскуты желтой кофты Маяковского и кусок розового муара – от его смокинга. Другие футуристы не отставали от него и не только одевались вызывающе, но еще и раскрашивали себе лица.

Когда в Россию из Италии приехал Маринетти, автор футуристического манифеста, богемная публика, собравшаяся в «Бродячей собаке», была несколько разочарована его внешним видом – красивый, но какой-то совсем обыкновенный, одетый в элегантный костюм, как буржуа. Он говорил о том, что гоночный автомобиль красивее Ники Самофракийской, что туризм губит Италию, так как продает прошлое, тогда как будущее страны – в промышленных городах – Милане, Турине…

Наши футуристы, призывавшие сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с корабля современности, думали, что будущее принадлежит им – молодым, талантливым, смелым. Но они ошибались. Один из представителей художественной богемы той бурлящей эпохи поэт Бенедикт Лившиц в мемуарах «Полутораглазый стрелец» писал, как возвращался под утро из «Бродячей собаки» на Петербургскую сторону на трамвае, который развозил рабочих по фабрикам: «В зеркальном стекле я видел свое отражение: съехавший на затылок цилиндр, вытянутое лицо, тяжелые веки… На меня смотрит в упор… пожилой рабочий в коротком полушубке. В глубине запавших орбит – темное пламя ненависти. Мне становится не по себе».

Будущее принадлежало этому рабочему. А Лившица в 1937-м арестовали по «ленинградскому писательскому делу» и через год расстреляли. Роман авангарда с революцией продлился несколько лет. Кого-то из художников и поэтов постигла участь Лившица. Другим повезло, они смогли эмигрировать. Исполнились ли пророчества? Отчасти. Машины совершенствуются, скорости увеличиваются, войны не прекращаются. А вот попытка создать нового человека провалилась.

Эта выставка – благодарность итальянской стороны за русских «амазонок авангарда», чьи работы выставлены сейчас в Милане: Варвару Степанову, Любовь Попову, Ольгу Розанову, Александру Экстер. Кстати, миланская выставка «Божественные и авангардные» пользуется таким успехом, что ее продлили.

Диалог русских и итальянских футуристов в Михайловском замке продлится до октября. Позднее коллекция, еще в 1972 году признанная национальным достоянием Италии, войдет в постоянную экспозицию Пинакотеки Брера в Милане.

Зинаида Арсеньева

Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 135 (6973) от 26.07.2021 под заголовком «Будущее из прошлого».