Петербург. Выставка СРХ «Мир искусства». 24 февраля — 26 марта 1906, М. Конюшенная, 3.

Отзывы прессы

Бенуа А. Выставка Товарищества Московских художников // Русские ведомости. 1906. № 115. 29 апреля. С. 4-5.

Неясные мечты нельзя выносить в народ. Это бессмысленно и нелепо. Меня лично очень трогает эта храбрая бессмыслица, в ней много романтической юности, нечто в корне дела очень милое и наивное. <…> Самые темы Кузнецова — приблизительны. Он едва ли сам понимает, что означает его гигантское панно «Упоение» (на котором мы видим, как в полусне, смутные тени двух женщин, держащих венок над лежащим на воде ребенком) или его «Утро любви». Не веришь, чтобы он что-нибудь понимал в этом не только рассудочным пониманием, но и пониманием мистическим, неопределимым. <…Кузнецов слишком быстро влюбляется в свои грезы, он боится их разрушить, приглядываясь к ним; он довольствуется полунамеками, надеется избегнуть какого-либо шаблона.
Рядом с храброй дерзостью искусства Павла Кузнецова — маленькие декоративные мотивы Милиоти звучат как коварный женский смех рядом с сочным мужским басом. <…> В своей дряблой манерности Милиоти достигает последних пределов и прямо даже становится мучительным, но в то же время он очень совершенен и очень красив. Самые безумные изощрения Врубеля — классически строги рядом с этими красочными гримасами. Но в этих гримасах чувствуется настоящий художник, настоящий знаток красоты.

Ростиславов А. Выставка картин «Мир искусства» // Слово. 1906. №401. 4 (17) марта. С.7.

В большой комнате направо размещены работы новых художников, преимущественно москвичей, пошедших уже как бы дальше «декадентства». <…> Для известной группы новых художников придумано уже и слово — «эмоционалисты». Эмоционализм как бы опоэтизирование импрессионизма, желание дать только что зарождающиеся образы, возбудить почти музыкальные эмоции, картины невозможно рассказать словами, невозможно даже выразить определенно свое впечатление. Можно только чувствовать непосредственную красоту, смутно и, тем не менее, иногда очень сильно ощущать вызываемые образы, настроение. В основе, в намерениях, здесь, конечно, утонченнейшая художественность, затронута область грез, мечтаний, совсем новой красоты. Сущность самой живописи прежде всего в колорите, в утонченной декоративности, в новых гармониях красок, в музыкальности. Живопись старается сделать снова страшно смелый шаг, красота созвучий чуть ли не стремится перещеголять ту же красоту в природе. Здесь уже не робкое обожание природы, а дерзкое самобытное творчество как бы вне природы. <…>
Очень интересны работы художника Явленского, появившиеся на наших выставках впервые в прошлом году: какая-то яркая, оглушающая музыка чистых красок, необычайная своеобразность приема. <…> Наиболее вызывают смех работы П.Кузнецова. А между тем, несомненна их тонкая декоративная прелесть, особенно, напр., таких вещей как «Голубой фонарь», «Утренняя звезда», «Любовь матери», мягкая меланхолическая музыкальность; увлекает, заинтересовывает поэтичность намерений, смутных грез. И замечательно, что изысканно упрощенный, как бы уродливый рисунок фигур дает на известном расстоянии впечатление тонких, красивых, смутных линий и форм. Едва ли кто-нибудь не поддается непосредственному очарованию красочных гармоний В. Милиоти, изнеженных, утонченных, как бы старающихся сказать о какой-то неземной прелести, таких напр., как «Rosa mistica», «Les gabonts», «Kermesse», «Мотив Верлена». Смутные образы как бы вызываются шелковистыми переливами нежных красок. Прелесть рассвета мерцает, искрится в нежных голубых тонах очень красивой картины «Fete galante». Совсем иные, но тоже очень красивые переливы красок в как бы мозаичных тонких работах Н. Милиоти с их изысканным, но прекрасным рисунком.

Ист. — А. Крусанов. Русский авангард. Том 1. Книга 1.