Живопись нельзя основывать на слове «красота», как не можем сказать — красиво 2x2 = 4.

Живопись-цветопись в смысле своем имеет больше, чем красивое оперение стен и обстановки человека.

И картину мерить красотой нельзя, меряя красотой, мы можем прозевать глубокие истины, — по-за красотой есть то, что уносит нас с одного места в другое,

Заставляет нас колебаться — и расширяет сознание.

Если раньше через цвет-краску шли к вещи, то современное <искусство> пойдет обратно.

Центр сознания переместился в центр вещей и вышел к единому цвету.

Художник должен делать не так, как он хочет, но так, как это надо. До сих пор делали так, как хотели. Хотели сделать из простой корявой бабы гречанки Идеальную Венеру Милосскую. Сделали.

Другой хотел сделать из своей жены загадочную Джиоконду. Сделал.

Ученые написали том исследований улыбки.

Так все <по>строено на хотении. Но не строят [констру<кцию>] как это надо.

Нужна была композиция, или удобное размещение предметов. Но не создавали конструкций цвета.

И Кубизм — есть время Искусства. Когда Сознание наиболее приблизилось к цвету и его живописности.

Момент, когда сознание лишилось представления в живописном вещи.

До Кубизма было уродство вещей.

Вещи сдвигались с<о> своей конструкции, но не выходили за рам<ки> своего построения.

Будь то в сторону уродства или Идеальности. Фидий и Гоген по формам одинаково Уродливы или одинаково Идеальны.

И через много лет под решительным натиском Кубизма вещи не только были лишены своих построений, [но] и части их <были> взяты для новой конструкции картины, утерявшей всякое <жизне>подобие.

Вещи не стало.

Предметы сделались массой для постройки картины. Постройка картины была основана на разности единиц и живописной фактуры.

И ценность картины, и гениальность художника зависит от <такого> построения, где бы в картине было меньше повторений.

Чем больше разницы форм и цвета, ценнее картина. Поэтому в кубизме мы встречаем в картинах ноты, гриф, прямую и кривую линии, лепную плоскость и гладкую, и буквы.

Кубизм есть мощный прыжок из кольца вечера угасающего дня.

От сотрясения прыжка разрушены предметы.

Кубизм дал первый толчок нашему сознанию выйти на дорогу нового дня.

Отказавшись раз навсегда путать понятия искусство творить от искусства повторить.

Кубизм приблизил разум наш к поиску новых возможностей и перестал бороться за старые традиции Академии. Здесь объясняется причина отказа от разума как видевшего одну возможность в Искусстве — природу.

Он избавил нас от красоты искания в предметах души, сути и синтеза.

Лицо распылилось, и части его сделались деталью конструкции.

Кубизм уничтожил споры о вещах.

Вычеркнул из Искусства обыденную сутолоку жизни, сплетню, рассказы, анекдоты.

Теперь осталось построить картину на кривой, дуге и прямой, конусе, шаре и кубе (будучи не живописным <так!>).

[Кубизм есть путь к чистому цвету и отсюда к живописи.] Будучи не чисто живописным направлением — на основании трехмерного построения и лепки живописной он несет в себе стремление к четвертому измерению живописных масс, указывая ясно путь к чистому живописному направлению, т. е. к двухмерному как живописной плоскости, и к четвертому, т. е. ко времени движения живописного цвета в пространстве1.

Считая направление Кубизма блестящим разрешением своих задач, будучи освобождены <от> предметности, мы выходим к пространству, цвету и времени.

Вот с этими тремя мирами мы будем выяснять наши новые задачи в последующих книгах «Supremus'а»!

ПРИМЕЧАНИЯ

Печатается по рукописи (2 л. большого формата разграфленной в клетку бумаги; черные чернила). Архив ФХЧ. Первая страница настоящей статьи — оборот листа с началом сочинения «Уста Земли и Художник»; продолжение статьи — на отдельном листе, заполненном на треть и подписанном автором. Следует подчеркнуть, что данная статья не является составной частью сочинения «Уста Земли и Художник». Вверху над названием «Уста Земли и Художник» стоит номер страницы 1, а на обороте, над началом статьи «Кубизм» проставлен номер 2, однако эта цифра не принадлежит руке Малевича, она проставлена позднее неустановленным лицом, сделавшим пробу чернил тут же на полях. Впервые публикация уцелевших фрагментов работы «Уста Земли и Художник» с подробной аргументацией была осуществлена в изд.: Малевич К. Поэзия. С. 76–80; 162–163; см. также наст, изд., с. 432. Настоящий текст представляет собой один из вариантов статьи с авторским названием «Кубизм», предназначавшийся для первого номера журнала «Супремус» (ср.: Малевич К. С. Кубизм (1918?) // Эксперимент-5. С 94–97. Текстологическая подготовка этого варианта статьи «Кубизм» осуществлена И. Меньшовой; ею же дана предположительная датировка работы). В настоящем издании статья публикуется в соответствии с текстологическими принципами, принятыми составителем при издании всех пяти томов Собрания сочинений. В публикации сохранена авторская графика листов, Название дано составителем. Датируется концом 1916 — началом 1917 года. Публикуется впервые.

(1) В данном пассаже Малевич трактует четвертое измерение как время, в полном соответствии с теорией Альберта Эйнштейна — в противовес декларируемым ранее и затем в более позднее время «многомерным» метафорическим измерениям («пятое измерение — экономия» и т. д.).

Публикуется по: К.Малевич. Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Москва, Гилея, 2004