Детство Ольги Розановой в Меленках

Меньше чем за месяц до рождения брата Ольги Анатолия, был убит император Александр II.

Это сильно повлияло на полицейскую систему России. Но отец, Владимир Яковлевич Розанов, оказался востребован новыми властями. В марте 1884 он назначен и.о. уездного исправника Меленковского уезда (соседнего с Судогодским).

Через три месяца у него родится очередная дочь, Анна. Можно заметить как рождение детей способствовало продвижению его по службе. Должность уездного исправника (т.е. главы уездной полиции) оказалась пиком карьеры Владимира Яковлевича — Меленковским уездным исправником через 19 лет он и умрет.

Перевод из Судогды в Меленки сопровождался для него не только повышением в должности, но и ощутимым улучшением качества жизни.

В формулярном списке исправника Розанова за 1899 записано, что он владел в Меленках собственным домом. Этот дом не сохранился, известно только, что стоял он на главной деловой улице города — Казанской - где проживало духовенство и зажиточные горожане, располагались торговые ряды и управление уездом. Недалеко от дома стоял пятиглавый Покровский собор, построенный по образцу петербургского Богоявленского.

Особняк исправника Розанова был, как и большинство местных домов, деревянным, но, по всей видимости, крепким. Во всяком случае, в документах указано, что крыша его была крыта железом. Не исключено, что дом этот был еще и красивым - после отъезда Розановых из Меленок, как сообщает Ольга в письме к своей сестре Анне, их дом заняла семья купцов Кулеминых - тех самых, которые прославились своими архитектурными амбициями: каменный «дворец Кулеминых» до сих пор оставался бы самым грандиозным сооружением города, если бы ни рухнул в 2015 году.

Добавим, что в доме Розановых имелась прислуга — грамотный кучер Владимир Алексеевич Данилин из государственных крестьян и неграмотная кухарка Настасья Андреевна Гудкова, из местных.

Правда, было в Меленках и одно серьезное неудобство - располагались они в 150 км от губернского центра, по тем временам - на самом краю владимирской ойкумены (в ее юго-восточной части). До ближайшей железнодорожной станции в с. Бутылицы было 18 верст. Расстояние от Меленок до ближайших пристаней (Ляховской и Дмитриевогорской ) также составляло 18 верст» (Материалы для оценки земель Владимирской губернии, том III, Меленковский уезд, выпуск III, промыслы крестьянского населения.- Владимир на Клязьме., 1901. С. 21).

Зато по населению Меленки были почти в три раза больше Судогды (8904 человека по переписи 1897). Тут имелась аптека, земская больница на 45 коек и фабричная больница на 22 койки, богадельня и даже некоторые развлечения: городской парк, где летом играл духовой оркестр, а циркачи натягивали канат над прудом; зимний платный каток на реке Меленка, освещенный керосиновыми фонарями; и чуть ли ни каждую неделю по выходным, у Забеленной горы, - кулачные бои, «стенка на стенку»- «южные» на «северных». (Спиридонова Е.В. Устные рассказы.- Л., 1988. С.54. ).

Меленки имели промышленную специализацию — льняное производство. Тут работала льнопрядильная фабрика Брандта с почти 2 тысячами рабочих, бумаготкацкая фабрика с более 1000 рабочих, небольшой отбеливательный цех. И, кроме того - чугоноплавильная фабрика, три небольших литейных завода Солдаткиных, завод по отливке колоколов Мазурина, кожевенный завод Щукина, ремесленная мастерская братьев Земских (замки, петли) и мастерская Грибкова (валенки), 4 хлебопекарни (Клопова, Захарова,Тюрина, Лачугина), 3 кирпичных завода (Точигиных, Шитовых, Суздальцевых), 7 маслобоен, пивной завод на улице Винокуренной, типография и 3 мукомольные мельницы (Жукова, Астафьева, Шашкина).

Рабочих в Меленках было на треть больше, чем в Муроме, не говоря уже о Судогде. Город испытывал дефицит в рабочей силе и за счет отходников из деревень стремительно расширялся - за рекой Меленкой росли новые рабочие поселки. По подсчетам автора газеты «Коммунар» от 1 июня 1996, к 1917 Меленки и Меленковский уезд стояли на первом месте во Владимирской губернии по концентрации капитала и производства. По сведениям советских источников, получали меленковские рабочие за 12-часовой рабочий день от 23 до 70 копеек, т.е. от 80 до 250 рублей в год; при этом условия труда были ужасными. (Гадалов В.Н, Сидоров Н.А. Страницы столетней истории.- Ярославль., 1965. С.16 ). Для сравнения: наш исправник Розанов, как свидетельствует его формулярный список, имел казенного жалованья с доплатами 1800 рублей в год.

Культурная жизнь меленковцев вращалась вокруг духовных исканий. Особенностью уезда, находящегося на границе губернии, было большое разнообразие вероисповеданий. Хотя верующие русской православной церкви, по официальным данным, тут составляли подавляющее большинство, все же 4,5% горожан Меленок исповедовали другие религии. Среди них самую большую группу составляли раскольники-молокане, их было около 170 человек.

В Российской империи молокане-иконоборцы долго относились к числу особо вредных ересей, местные власти время от времени прибегали к насильственному переселению сектантов, поэтому жить на границах губерний (чтобы можно было быстро уйти на территорию, контролируемую другой администрацией) было для молокан жизненно важно. Меленковский уезд в целом занимал первое место среди приходов всей Владимиро-Суздальской епархии, по количеству лиц, «зараженных ересью». В «Хронологической описи дел о расколе», составленной Ф.К. Сахаровым по материалам Духовной Консистории, в 1781-1855 на территории Меленковского уезда было рассмотрено 183 дела о расколе. Это много. К концу 19 века отношение властей к «иноверцам», включая молокан, формально смягчилось; церковь призывала священников к мирному миссионерству - школьному просвещению детей, нравственным беседам со взрослыми, строительству новых храмов. Заметим, что в небольших Меленках было целых три каменных храма, имелась церковно-приходская школа, трехклассное городское мужское училище, и даже частная публичная библиотека, принадлежащая уездному предводителю дворянства, статскому советнику Павлу Александровичу Толстому.

Несмотря на законодательное закрепление в Российской империи принципов толерантности, иноверцы, конечно, оставались теми людьми, за которыми местные власти, включая церковные и полицейские структуры, наблюдали с особым напряжением.

Одним словом, население в торгово-промышленных Меленках было беспокойным, работы у уездного исправника хватало.

Меленковский уезд в целом тоже никак нельзя было отнести к разряду особо комфортных для уездного исправника. Тут гнездами залегала железная руда, и еще в 18 веке на границе с Нижегородской губренией появились чугунно-плавильные заводы Баташева. В уезде имелся еще один крупный промышленный центр, в Гусе Мальцовском, с его хрустальной, бумаго-прядильной и ткацкой фабриками.

Эти места «исконного владимирского пролетариата» были, как и сами Меленки, постоянными поставщиками неприятных происшествий. К тому же из-за невысокого качества почв, тут плохо развивалось земледелие, поэтому из уезда в отхожие промыслы отправлялось огромное количество людей - до 14 000 человек ежегодно. Большинство этих людей, побывавших в крупных городах, включая столицы, иногда заграничные, так или иначе было охвачено идеями светских свобод, разнообразных модернизаций, а то и европоцентристскими умонастроениями. Известно, например, что в 1914, когда вся страна была охвачена патриотической истерией в связи с началом первой мировой войны, меленковский горожанин, видимо, побывавший по случаю за границей, с умным видом проповедовал в публичном месте технические преимущества Германии и выражал глубокие сомнения в скорой победе русского оружия.

Коротко говоря, население Меленковского уезда было слишком подвижным и перевозбужденным — ненадежным.

Разумеется, Розанов сразу же по приезде был отнесен к сливкам меленковского общества. Высший свет тут имелся: в списке горожан, занимающих общественно-значимые должности, в конце 19 века поименно числилось более 60 человек.

Уже через два месяца после переезда Владимир Яковлевич стал членом местного училищного совета от Министерства внутренних дел, а за пять дней до рождения дочери Анны (25 июня 1884) получил свою первую всемилостивейшую награду - орден св. Станислава 2-й степени. К сожалению, в формулярном списке не указано — за что.

Чижов Николай Петрович (ок.1839-?), поручик, образование получил в частном пансионе, владел 750 дес. земли в Богородицком уезде, председатель съезда мировых судей Меленковского уезда Владимирской губ. - 1884(?), почетный мировой судья Богородицкого уезда — 1884, гласный Тульского губернского земского собрания — 1888, Богородицкий уездный предводитель дворянства — 1888, председатель Богородицкого уездного по крестьянским делам присутствия — 1888, (12, л. 20; 34, с. 10, 85).

21 июня 1886 у 34-летнего Владимира Яковлевича родился последний ребенок — дочь Ольга, будущая знаменитая художница-авангардистка.

Она родилась в самый успешный семейный период, в пору полного расцвета отцовой жизни. Помимо службы, Владимир Яковлевич развил в Меленках бурную общественную деятельность — кроме членства в совете мужского училища, он возглавлял местное добровольное пожарное общество и представлял Меленки в губернском епархиальном совете.

На фотографии тех лет Владимир Яковлевич, уже вполне обзаведшийся соответствующим должности брюшком, и два других (пока неопознанных) «горожанина Меленок» радостно, если ни дурашливо, изображают нечто масонское, стоя по углам равнобедренного треугольника и символически прилагая пальцы к изящному круглому столику в центре.

Возможно, это члены Правления Меленковского добровольного пожарного общества — организации героической и брутально-веселой. В Правлении этой общественной организации под началом исправника Розанова состояли еще священник Василий Петрович Филадельфин, а также купцы Федор Федорович Валенков (один из пяти братьев-купцов, будущий многолетний городской глава Меленок) и Николай Акимович Егоров. Начальником пожарной дружины был дворянин Николай Петрович Башилов.

Меленковские пожарники, как и все пожарники деревянного мира, были частью городской трикстерской субкультуры. Мифов и анекдотов вокруг этих героев было много, тем более, что меленковская пожарная часть была самой стародавней изо всех подобных структур Российской империи (образована в 1785) (Журналы чрезвычайного Меленковского Уездного Земского собрания 25 июня — 24 ноября 1903 года.- Муром., 1904.С.24-26).

Двухэтажная пожарная часть с каланчой располагалась недалеко от Покровского собора. О пожарных было известно, что «дежурная смена спит прямо в одежде» и что пожарный двор всегда фантастически загажен конским навозом.

Пожарное дело, видимо, занимало маленькую Ольгу. Во всяком случае, одна из ее самых сложных работ футуристического периода — «Пожар в городе» - демонстрирует наличие у нее экзотического для женщины комплекса технических знаний по этому вопросу.

Похоже, что ближайшим наперстником меленковской молодости Владимира Розанова был протоиерей Василий Петрович Филадельфин, настоятель Покровского собора, вблизи которого располагались и дом Розановых, и пожарная часть.

Василий Филадельфин, родившийся в Меленках в 1845, окончил Владимирское духовное училище, как и Владимир Розанов, но четырьмя годами ранее, в 1866. Филадельфин крестил и нарекал именем Ольгу Розанову.

Известно, что священник состоял в каких-то контрах с некоторыми местными заводчиками, и даже однажды благославил на стачку рабочих одного из предприятий. Но имеют ли какое-то отношение подобные сюжеты к меленковскому исправнику Розанову или его дочери Ольге, мы еще не знаем, поэтому от рассказов о них уклонимся.

Самым статусным знакомцем Филадельфина, еще со времен учебы того во Владимире, будущий архиепископ Митрофан Загорский, Муромский викарий с 1913 по 1918. Человек жестоковыйный, высокий церковный чин, монархист и националист, духовный лидер «Союза Русского народа», активист Русского собрания и трезвеннического движения, яростный противник либерализма и «сепаратизма» русских окраин - задавал ли он тон в политических и духовных исканиях Филадельфина, которого называл своим «золотым другом со студенческих лет»? Разделял ли подобные политические взгляды уездный исправник Владимир Розанов? Влияли ли эти околосемейные реакционные настроения на юную Ольгу? В 1919 архиепископ Митрофан был арестован советскими властями в Астрахани и в тот же день расстрелян.

Канцлярия уездного исправника Розанова находилась на Владимирской улице, в самом старом здании города, где после революции помещался ревком (ныне — районный отдел культуры и образования). Владимирская улица была, по сути, частью дороги, соединявшей Владимир с Муромом, вокруг нее и складывались местные ранние поселения. На Владимирской, в одноэтажном особняке на высоком фундаменте, построенном в середине 1890-х городским врачом и большим библиофилом Михаилом Семеновичем Камневым (1869 - 1930), также уроженцем Рязанской губернии, образовался салон (после отъезда Камнева в Шую в 1906 тут обоснуется Дворянский клуб и Общество любителей музыкально-драматических искусств). Камнев, окончивший в 1895 медицинский факультет Московского университета, исповедовал «консервативный либерализм» и, среди прочего, заложил в обеих губерниях, вместе с сыном, основы музейного дела, краеведения и туризма

Не известно, насколько тесно общался Владимир Розанов с «прогрессистским» крылом меленковского общества, лидерами которого были братья Солдаткины, купцы и фабриканты (выходцы из Рязанской области) - Иван, Петр (Константин?) и Василий Илларионовичи.

В 1860-х братья купили болотистый участок в северной стороне города. В 1882 Иван открыл тут чугунолитейный завод, выпускал пожарные помпы и паровые медные гудки для местных картофелетерочных заводов. Он, а также его сыновья Михаил и Василий, владельцы медно- и чугунолитейных заводов, платили рабочим больше, чем на прядильной фабрике, строили для них дома в рассрочку. Отапливался завод торфом, добытым из окружавщих его болот. В отработанных карьерах устраивали рыбные пруды. Но и на предприятиях продвинутых фабрикантов Солдаткиных рабочий день официально длился по 14 часов, ни о какой технике безопасности речи не шло.

Брат Василий, по профессии землемер, был человек с фантазией, изобретатель. В 1904 во дворе своего чугунолитейного завода он устроил солнечные часы.

Еще важнее для нас то, что третий их брат, Константин (Петр?) Илларионович Солдаткин, учился в столичной Императорской Академии художеств. Учился у академика исторической живописи Алексея Тарасовича Маркова (1802-1878). Учитель и ученик следовали в целом немецкой линии академиизма — более схематичного, чем итальянский — с налетом примитивизма, «кукольности». Несколько работ Солдаткина, полученных из коллекции Шереметевых, хранятся ныне в ГТГ. Петр Солдаткин до Ольги Розановой был, похоже, единственным профессиональным художником, имевшим отношение к Меленкам. Знала ли она о его существовании, повлияло ли это на нее как-то — пока не известно.

Самым ярким политическим эпизодом в жизни исправника Розанова было его участие в подавлении Гусевской стачки, случившейся в 1898. События тех дней в Гусе, реконструированные по архивным материалам владимирским историком Глазуновым, показывают, что исправник Розанов если не слишком рвался к расправе над бунтовщиками, то и не уклонялся в этом деле от своих непосредственных обязанностей — писал объявления для рабочих с требованиями начать работу и угрозами увольнения, определял с помощью «внедренных агентов» список зачинщиков, проводил аресты и допросы арестованных, давал следственное заключение о степени вины каждого, которое было принято судом как руководство к действию.

Судебное разбирательство над зачинщиами Гусевской стачки длилось два года. Адвокатами обвиняемых были известные либералы - … Процесс широко освещался в прессе.

Ольге было в то время 12 лет, наперстнице ее детских игр, сестре Анне — 16. Обе они в это время жили во Владимире и учились в городской женской гимназии. Какое впечатлиение произвело это вопиющее событие на гимназисток?

В этом сюжете важнее, возможно, то, что владелец взбунтовавшейся прядильной фабрики был почетным членом, а позже — и вице-президентом Общества поощрения художеств. Юрий Степанович Нечаев-Мальцов (1834 — 1913) был также владельцем хрустального завода в Гусе — главной, пожалуй, художественной институции Владимирской губернии. Художественный гусевский хрусталь брал золотые медали на Всероссийских мануфактурных выставках, в 1893 на Всемирной выставке в Чикаго получил бронзовую медаль, в 1900 - бронзовую медаль на знаменитой Всемирной выставке в Париже в 1900, ставшей символом первого за всю историю глобализованного стиля - ар-нуво.

Юрий Степанович пожертвовал более 2 мллионов рублей на музейное дело в стране. В своей усадьбе в Полибино устроил первый в России музей Куликовской битвы (до речки Непрядвы оттуда совсем недалеко). В 1896 купил на международной выставке гиперболоидную металлическую башню архитектора Владимира Шухова и перевёз в разобранном виде к себе в поместье, чтобы поставить наверх большой банк и использовать как водокачку.

У Мальцова в воронежском поместье Полбино гостили Лев Толстой, Ольга Книппер-Чехова, Илья Репин, Иван Айвазовский, Виктор Васнецов, Константин Коровин, Василий Поленов.

1