Время: октябрь-ноябрь 1911.
Локации: Ул. Таврическая, 35; ул. Дегтярная, угол с 5-й Рождественской (ныне 5-я Совестская), дом. 11/35, кв. 14.

Из писем Ольги Розановой сестре Анне известно, что молодая художница приехала в Петербург для поступления в Школу Званцевой в октябре 1911; что поселилась она в верхнем этаже 5-этажного доходного дома на ул. Дегтярной, 11 (район пл. Восстания); что платила 13 р. за комнату и 25 за школу; что привезла с собой в Петербург некоторые ранние работы (в частности, пастель "Кладбище", не сохранилась), которые особо ценила; что основные преподаватели школы вызывали у нее неодинаковые чувства: именитый Добужинский - трепет, а молодой Петров-Водкин - задиристый интерес; что ученики школы в целом ее настораживали своей "претенциозностью"и сподвигали на колкости.

"Доехала я благополучно, и, можете себе представить, просиди я у вас дольше, я бы пропала, так как на остальных поездах плацкарты были разобраны. Выехала я с 4-х часовым, а в Питер прибыла около 9-и. Любовь меня встретила, и мы пошли искать комнату. Сняла очень близко от мастерской, за 13 рублей, очень порядочную в смысле удобств (кушетка, комод, этажерка, умывальник). Хозяева тоже приличные, немцы, но страшно высоко, 5-ый этаж!
Вот вам петербургская достопримечательность, здесь все носят тяжести на голове. Вообразите, дворник мою стопудовую корзину внес а голове на 5-ый этаж. Погода стоит прекрасная. Солнце и мороз, правда, порядочный. Туманов пока нет. Настроение у меня бодрое, но еще не отдохнула с дороги. Чувствую, однако, что предстоит много забот. Питер любит деньги больше Москвы".

Бывший доходный дом по ул. Дегтярной, 11. Тут в 1911 жила Ольга Розанова, ученица Школы Званцевой и активистка "Союза Молодежи".

"Сегодня была в Мастерской Званцевой. Видела самое директрису Званцеву, увы, за удовольствие проучиться в этой мастерской я должна заплатить 25 рублей, торговаться даже не пыталась, по словам Любови, здесь не уступают. По ее же словам мастерская эта даже лучше теперешних парижских. Нет сомненья, что только эта школа вводит в точку современного искусства.
Позже пришел Добужинский. Знакомство мое с ним было самое оригинальное. Можете себе представить, в доме, где помещается школа, кто-то заболел оспой, и наша директриса убедила нас привить оспу и пригласила фельдшера. Мужчины струсили и не пришли в студию, а мы, дамский персонал, по этому поводу язвили. Согласились привить 5 сеньор, и в том числе я, обнажили по левой ручке, и когда мы ждали, когда у нас засохнет, пришел Добужинский. Мило?! Нечего сказать, оригинальное вступление! Благодаря тому, что я учусь в шикарной школе и плачу полностью, я не чувствую тяжелой зависимости и попытаюсь всему силами использовать ее в этот месяц. Петров-Водкин, гвоздь школы, еще не заявлялся. Я натянула холст, но не работала. Публика здесь страшно богатая, все с кудаком и большинство претенциозно. Из трусов-мужчин не было ни одного. Я еще нигде, кроме Любови, не была, но уже приглашена одной девицей из мастерской, к ней в гости.
(на полях) скотина-Водкин раздавил мне стекло у пастели "Кладбище", медведь, и не извинился!
(на полях) похоже на то, что моя комната будет холодна, хотя теперь морозы, у меня печки нет, и одеяло одно".

Судя по письмам, Ольга собиралась поучиться в школе недолго, пытаясь "всеми силами использовать ее в этот месяц". Видимо, она действительно посещала занятия в "Башне" только в октябре-ноябре 1911, скоро найдя в Петербурге более вдохновляющее и менее затратное художественное сообщество.

Тем не менее, стремление Розановой учиться в именно этой дорогостоящей столичной школе свидетельствовало о ее решимости "войти в точку современного искусства". Жажда Школы современного искусства и нового Метода охватила тогда все художественное сообщество, от академиков до подмастерьев. Розанова тут не была исключением. Школа же Званцевой была тогда единственным в России художественным заведением, манифестировавшим именно обучение современному искусству по новому методу. Другие учебные заведения стояли на более традиционных (Академия художеств, школа Общества поощрения художеств и училище Штиглица в Петербурге, МУЖВЗ и Строгановское училище в Москве) или более практических позициях (ориентация на подготовку к поступлению в вузы или любительское рисование ради саморазвития), которых придерживались частные школы, как в Москве, так и в Петербурге.

Художница Юлия Оболенская, ровесница Розановой и ее соученица по Школе Званцевой, вспоминает: "В это время Академия художеств уже не пользовалась никаким авторитетом, и преподаватели, сами академисты, отговаривали учеников от поступления в Академию. В своё преподавание они вносили ту же бессистемность, какую сами получили из Академии: оно сводилось к указанию отдельных ошибок в рисунке, а в живописи — к отдельным маленьким рецептам, различным у каждого преподавателя. Суть как живописи, так и рисунка заключалась в перенесении на холст важных и неважных деталей; натуру бессознательно копировали. Преподаватели, вносившие зачатки некоторой системы, сменялись совершенно анекдотическими типами. Молодежь бродила впотьмах, приходила в отчаянье, пыталась переменить школу. Не считая Общества Поощрения и Штиглица как прикладных, существовали школы Я. Ф. Ционглинского, Л. Е. Дмитриева-­Кавказского, С. М. Зейденберга, Я. С. Гольдблатта. Не находя там существенной разницы с оставленной школой, многие возвращались обратно".

Исключением из этого ряда "деидеологизированных" заведений были мастерские художественного самообучения, которые организовывали вскладчину сами художники для обмена передовым опытом. Одной из таких мастерских была московская студия Василия Рождественского, в которой главенствовали Михаил Ларионов и другие скорые "бубнововалетцы". Эту студию в Москве посещала в 1910 Ольга Розанова. Но студия в 1910 перебралась в другое место, среди ее посетителей выявился "костяк", в который молодые художницы, включая Розанову, не вошли.

Интересно, что целый ряд учеников школы Званцевой петербургского происхождения попали в нее, как и Розанова, после попытки участия в самообразовательной художественной мастерской. Оболенская рассказывает, что весной 1907 группа учеников школы Общества поощрения художеств демонстративно покинула это учебное заведение "с намерением основать вскладчину новую школу. Среди вышедших были: М. Пец, Джунковская, Голостенов, П. М. Лебедев, С. Ф. Рейтлингер, В. Козлинский, Левашова, А. Андреев, супруги Шмидт, сестры Рейн, Радецкий, Грекова, Нахман и я. Группа сняла в строящемся доме помещение, которое должно было быть готово к осени. Осенью выяснилось, что оно не готово, и, чтобы не терять времени, товарищи разошлись по другим мастерским с обязательством вернуться в свою группу, когда уладится дело с помещением" (на следующий год помещение-таки нашлось, и в нем была образована "Новая школа" во главе с Кардовским, конкурировавшая со Школой Званцевой, но близко дружившие между собой Оболенская, Нахман и Грекова предпочли остаться у Бакста).

О началах школы Оболенская рассказывает: "Организатор школы — Елизавета Николаевна Званцова — получила художественное образование в Aкадемии Художеств у профессоров Чистякова и Репина. Не кончив Академии, продолжала занятия живописью в Париже в мастерских Жулиана и Кола Росси. Сравнение с этими школами было не в пользу Академии, и здесь возникла у Е. Н. мысль создать в России подобную же школу «против рутины». По возвращении в Россию Е. Н. сначала осуществила своё намерение в Москве, открыв около 1899 г. школу, руководителями которой пригласила передовых мастеров того времени: Серова, Коровина, 2 и по настоянию Серова — Н. П. Ульянова. Школа вначале насчитывала много учеников (среди них — М. В. Сабашникова, И. С. Ефимов, М. С. Чуйко). С течением времени, утомившись преподаванием, Серов и Коровин стали бывать все реже, учеников становилось меньше, и школа, вначале блестящая, мало помалу распалась.
Между тем К. Сомов писал Е. Н. из Петербурга, что там назрела потребность в новой школе. Он указывал на Бакста, занятого тою же мыслью — о создании новой школы. Сомов же рекомендовал пригласить Добужинского. В 1906 году Елизавета Николаевна переехала из Москвы в Петербург. В этом же году в газетах появилось объявление, извещавшее, что на Таврической 25 открывается школа рисования и живописи Званцовой под руководством художников Бакста и Добужинского… Имена «Мира Искусствa», знакомые по выставкам и открыткам Красного Креста, ещё на гимназической скамье служили предметом самого наивного поклонения".

В первый год обучения (1906) Школу Званцевой посещали Михаил Матюшин и Елена Гуро, в круг которых Розанова войдет очень скоро.

Но во времена обучения Розановой (1911) Бакст, разрабатывавший собственный "цветовой" метод, в Школе Званцевой уже не преподавал (он уехал в Париж, к Дягилеву). Бакста сменил модный в этом сезоне Кузьма Петров-Водкин. Он уже участвовал в престижных выставках (парижский Салон-1908, «Салон С. К. Маковского - 1909, СРХ-1909, Салон «Золотого руна»-1909, «Салон В. А. Издебского-1909-1910), имел персональную выставку в редакции журнала "Аполлон"-1909, а в 1910 еще и вызвал гнев Репина картиной «Сон» («возмутительное безобразие неуча»). На педагогическое поприще его подталкивал Александр Бенуа. Для нас важно, что в 1910 Петров-Водкин принимал участие в 1-й выставке "Союза молодежи" - организации, в развитии которой с 1911 года Розанова будет принимать самое активное участие.

С уходом Бакста школу покинуло большинство учеников. Среди "бывших" остались только Магда Нахман (1889-1951), Наталья Грекова (1887-1956), Варвара Климович-Топер (?-1914), Ольга Рехенберг, Юлия Оболенская (1889-1945), Вера Жукова, Надежда Любавина (1876-1959) и Александр Иванов (1988-1948). При этом из Москвы приехали и поступили в Школу, кроме Розановой, сестры Котовичи (Раиса, 1890-1923 и Вера), с которыми Ольга находилась в коротких отношениях еще по Москве.

Петров-Водкин, как педагог школы Званцевой, наследует методу "живого видения" Бакста. Он также ориентируется на лучших учеников Бакста, в частности, сотрудничает с уже сложившейся художницей Надеждой Лермонтовой (1885-1921), "звездой" школы Бакста, и особо выделяет ее подруг - феминисток Фавсту Шихманову (1880-после 1930-х) и Веру Жукову.

Другая дружеская группировка в школе Петрова-Водкина - "квартет" Юлия Оболенская-Магда Нахман-Наталья Грекова-Варвара Климович-Топер и входившие в их круг сестры Котовичи - так же особо выделялись Петровым-Водкиным. Например, своего "Красного коня" он писал летом 1912 в имении семьи Грековых в Саратовской губернии.

Специалисты отмечают, что слишком краткий период обучения в Школе Званцевой и отсутствие заметных следов "влияния" не позволяет отнести Розанову к этому кругу. На выставке "Круг Петрова-Водкина", прошедшей в Русском музее в 2016, Розанова не была представлена вовсе. Действительно, влияние Петрова-Водкина на Розанову ее тогдашние соратники усматривали только в шутку. Школьник говорил о ее картине "Кузница": "Если будут спрашивать, почему столбы кривые, отвечай, что это "сферическая перспектива" по-водкински" ("сферическая" (купольная) перспектива была "фишкой" водкинского метода).

Ольга Розанова. Кузница. 1912. ГРМ.

Тем не менее можно усмотреть "пролонгированные" связи Розановой лично и "Союза молодежи" в целом со "званцевцами". Например, в выставках "Союза молодежи" принимали участие "старые званцевки" Надежда Лермонтова (4-я выставка) и Надежда Любавина (ряд выставок, членство в позднем "Союзе"). Имела ли Розанова, с 1911 - важнейший деятель "Союза", отношение к их привлечению к выставкам - неизвестно. Обе учились в школе Званцевой с первого года ее существования и лично знали организаторов "Союза" Михаила Матюшина и Елену Гуро.

А вот с "младшими" - сестрами Котовичами, Розанова остается близка довольно долго - именно к ним она чаще всего отправляется в гости сразу по приезду в Петербург в течении целого ряда лет, а новый 1914 год собирается встретить вместе с ними в Финляндии. Отношения между молодыми художницами то теплеют, то остывают. В 1913 Ольга пишет сестре Анне: "

Пересекались пути Розановой с воспитанником званцевской школы Александром Ивановым. После 1917 он жил и работал в Москве. Как и Розанова, принимал участие в оформлении Москвы к революционным праздникам в 1918 году. Как и она, входил в «Бубновый Валет» "третьего созыва". Как и она, был членом коллегии ИЗО Наркомпроса (1919-1920).

Кроме того, судьба, возможно, еще раз свела Розанову с "квартетом" уже в Москве. Во время жилищных "уплотнений" 1918, в ее последний год, Ольга жила неподалеку от двух товарищеских коммуналок - Оболенских и Котовичей. Межкоммунальные связи были характерной чертой того времени - ответственный съемщик квартиры имел право сам выбирать соседей, так что многие коммуналки на первых порах часто были родственно-приятельскими содружествами. Возможно, на основании этих бытовых связей во многом развивался проект Мстерской художественной коммуны - опытной станции Наркомпроса, в поддержке которого участвовали обитатели обеих коммуналок, а также Ольга Розанова, единственная из них имевшая прямое отношение к художественной реформе во Мстере (она занимала пост главы худ.-пром. секции отдела ИЗО Наркомпроса). Коммунарские и коммунальные положительные отношения первых лет советской власти все еще остаются слабо отрефлексированной темой даже в среде специалистов.

И, наконец, можно усмотреть общность в этосах учениц званцевской школы - все упоминавшиеся девушки, включая Розанову, были одержимы истиной, хотя и понимали ее по-разному. Все они были людьми свободных, но не богемных, а скорее - первокомсомольских, образцовых нравов. Почти все состояли в гражданских браках, но личная жизнь каждой из них складывалась драматически из-за кодекса самопожертвования. Трагический роман Розановой и Крученых смотрится "вариантом лайт" на фоне угнетающих романов некоторых ее соучениц. Другим пунктом этого кодекса была трудовая жизнь - все они сообщали друг другу о собственных тяжелых душевных состояниях при невозможности заниматься "своим делом". Все они манифестарно стремились к служению новому искусству. Почти все голодали, холодали, перенапряглись и умерли рано. Все до одной долгое время находились в посмертном забвении. В этом смысле судьба Розановой - типичная судьба "безупречных" петербургских художниц поколения 1910-х.

К.С.Петров-Водкин c учениками школы Е.Н.Званцевой. Среди присутствующих: Н.П.Грекова, М.М.Нахман, Ю.Л.Оболенская, В.П.Климович-Топер и Р.И.Котович-Борисяк. 1911. РГАЛИ

На фотографии, помещенной в "Лефанте чиол" (с. ..) и озаглавленной "Ольга Розанова среди учеников школы Званцевой, 1911" изображены не ученики школы Званцевой того периода.