2002. Монография Нины Гурьяновой. Ольга Розанова и ранний русский авангард, 1910-1918

Нина Гурьянова. Ольга Розанова и ранний русский авангард. М.: Гилея, 2002. — 320 с. 1000 экз. (п) ISBN 5-87987-021-9

Первая монография об Ольге Розановой вышла в Нью-Йорке в переводе на английский в 2000 году.

В 2002 в доработанном варианте была опубликована на русском московским издательством "Гилея", специализирующемся на публикациях о русском авангарде.

Книга стала результатом 10-летней работы Нины Альбертовны Гурьяновой, ученицы Дмитрия Сарабьянова. Гурьянова на момент издания была уже профессором Северо-Западного университета (Чикаго).

Нина Гурьянова. Ольга Розанова и ранний русский авангард
Москва, Гилея, 2002
ISBN 5-87987-021-9
В оформлении переплета использована работа О.В.Розановой Эскиз ткани. 1917-1918 (кат. 204)
Гурьянова Н,А. Ольга Розанова и ранний русский авангард. — М.: Гилея, 2002.-319 с.

Первое монографическое исследование о жизни и творчестве оригинального живописца, поэта и теоретика русского авангарда О.В.Розановой (1886-1918). Ее искусство рассматривается в неразрыв­ной связи с литературно-художественной средой, куда входили М.Матю­шин и Е.Гуро, К.Малевич и А.Кручёных, Н.Кульбин и П.Филонов, Н.Гон­чарова и А. Экстер. И. Пуни и А. Родченко.
Книга дополнена впервые публикуемыми текстами самой ху­дожницы, включает обширный каталог ее произведений, содержит мно­жество иллюстраций.
© Н.Гурьянова, 2002 © «Гилея», 2002

Содержание
Введение 7
Ранние годы. Москва. Неопримитивизм. 1906-1911 годы 11
Петербург. «Союз молодежи», 1911-1914 годы 27
«Взлетели новые книги»: печатная графика 1912-1914 годов 60
«Заумная» поэзия 93
«Игра в аду и труд в раю». Серия «Игральные карты» ........ 101
Война 115
1916 год. Алогизм. Коллаж 131
«Супремус» 149
Цветопись 167
Последний год. 1918 179
В.Розанова. Статьи, стихи, письма
Манифест «Союза молодежи» 186
Основы Нового Творчества и причины его непонимания 189
Кубизм. Футуризм. Супрематизм 196
Супрематизм и критика 204
Искусство — только в независимости и безграничной свободе! .. . 206
Стихи 208
Из писем сестре, Анне Владимировне Розановой. 1911-1917 219
Письма О. В.Розановой А.Е.Кручёных. 1914-1917 224
Письма О.В.Розановой А.А.Шемшурину. 1915-1917
Письма О.В.Розановой М.В.Матюшину. 1917 258
Из письма О.В.Розаноной Н.А.Удальцовой. 1917 262
Каталог произведений О.В.Розановой 264
Список выставок О.В.Розановой 312
Избранная библиография 318

Введение
Жизнь и творчество Ольги Владимировны Розановой (1886-1918) до последнего времени оставались «белым пятном» в истории русского искусства XX века. Творческий путь Розано­вой был предопределен незаурядным характером ее личности и исключительностью живописного дара. Ее эволюция в той же мере уникальна, в какой и неразрывно связана с плодотворной художественной средой, ее окружавшей, куда в разное время вхо­дили Матюшин и Гуро, Малевич и Кручёных, Кульбин, Филонов, Гончарова и Экстер, Пуни и Родченко. В своем искусстве Розано­ва соединила лучшие достижения московской и петроградской художественных традиций, бесспорно являясь одним из самых оригинальных живописцев русского авангарда.
Постоянный поиск новой выразительности, путь последовательного новаторства — естественный и закономерный про­цесс для Розановой. В ее живописи сконцентрированы все эта­пы, которые прошла в своем становлении новая русская живо­пись: от позднего импрессионизма и кубизма к супрематизму и «цветописи» (это название Розанова дала выработанному ею соб­ственному варианту супрематизма). Основные принципы ее тео­рии цвета нашли свое продолжение в последующие годы в твор­честве А.Родченко и И.Клюна, а также в разработке программ по цвету для Вхутемаса в начале 1920-х годов. Может быть, поэтому все попытки ограничить ее творчество пределами какого-нибудь одного художественного объединения или направления оказыва­ются несостоятельными — искусство Розановой нельзя «припи­сать» только кругу петербургского общества художников «Союз молодежи» (в который она входила в 1911-1914 годах) или, на­пример, группе Малевича «Супремус» (1916-1918), оно не вмеща­ется в эти рамки, разрывает их границы, будучи слишком цель­ным, индивидуальным. Оно не просто складывается из последо­вательных взаимосвязанных этапов, оно в первую очередь явля­ется неким неизменным единством, существующим как бы в «сжатом», «спрессованном» времени. Такие же истовость и стре­мительность были в искусстве Гончаровой, Ларионова, Малеви­ча, Татлина, Поповой.
Несмотря на то, что творчество Розановой не привлека­ло до сих пор пристального внимания искусствоведов, тем не ме­не е, почти в каждой монографии, затрагивающей проблемы, так или иначе связанные с историей авангарда 1910-х годов, имя ху­дожницы упоминается. Порой ее творчеству посвящается не­сколько строк, порой — несколько страниц.
Поскольку публикации, посвященные непосредственно творчеству Розановой, крайне немногочисленны, одной из пер­вых задач, возникших в процессе работы над книгой, стала ре­конструкция точной фактической, хронологической канвы, пуб­ликация неизвестных архивных материалов, связанных с ее име­нем, выявление, атрибуция и датировка работ художницы и — как следствие этого — создание наиболее полного на сегодня ка­талога ее живописных и графических произведений.
Эта книга выросла из диссертационного проекта, защи­щенного в 1992 году под руководством профессора Дмитрия Сарабьямова, чьи советы и содействие вдохновляли меня на протя­жении многих лет и внесли неоценимый вклад в подготовку мо­нографии.
Я также хочу выразить свою глубочайшую и искреннюю признательность за поддержку в моей работе и любезное предоставление материалов господину Джону Боулту (университет Южной Калифорнии, Лос-Анджелес), сотрудникам Государствен­ного Русского музея (Санкт-Петербург) госпоже Евгении Петро­вой, госпоже Елене Баснер, госпоже Ирине Карасик, госпоже Наталии Козыревой, госпоже Ольге Шихировой; господам Герту Имансе, главному хранителю, и Руди Фуксу, директору Стеделийк музея (Амстердам); Культурному фонду «Центр Харджиева-Чаги» (Амстердам) в лице господ Йопа де Ройтера, Роберта де Хааса и Тео Бремера: госпоже Елене Гаспаровой, хранителю Российского государственного архива литературы и искусства (Москва); гос­поже Кристине Гмуржинекой (галерея Гмуржинской, Кёльн); гос­поже Шарлотте Дуглас (Нью-Йорк); господину Нику Ильину (му­зей Соломона Гуггенхайма. Нью-Йорк); господину Александру Лаврентьеву (Москва); господину Глену Лоури, директору Музея современного искусства (Нью-Йорк); госпоже Виттории Мари­нетти (Милан), господину Харви Шипли Миллеру (фонд Юдит Ротшильд. Нью-Йорк), господину Мак Мурру (Гарвардский уни­верситет, Кембридж), отцу Муциусу (Кембридж), господину Александру Парнису (Москва), госпоже Ирине Луниной (Санкт- Петербург), фонду Тиссен-Борнемиса (Мадрид), господину Александру Федоровскому (Берлин), Ап Со. Ltd. (собрание Георгия
Костаки), а также Азербайджанскому государственному музею ис­кусств нм. Р.Мугтафаева (Баку), Художественному музею универ­ситета штата Айова (Айова-Сити, США), Астраханской картин­ной галерее им. Б.М.Кустодиева, Государственному музею Мая­ковского (Москва), Государственному музею театрального и му­зыкального искусства (Санкт-Петербург), Государственной Треть­яковской галерее (Москва), Российской государственной библио­теке (Москва), Екатеринбургскому музею изобразительных ис­кусств, Ивановскому областному художественному музею, Крас­нодарскому краевому художественному музею им. Ф.А.Ковален­ко, Костромскому государственному объединенному художест­венному музею, Нижегородскому государственному художествен­ному музею, Самарскому художественному музею, Саратовскому государственному художественному музею им. А.Н.Радищева, Слободскому музейно-выставочному центру (Слободское), Улья­новскому областному художественному музею, Государственному музею искусства Казахстана (Алма-Ата) и Ярославскому художест­венному музею.
В течение пяти лет эта рукопись готовилась к печати в издательстве «Ра», но «в связи с финансовой ситуацией» издание так и не было осуществлено.
Осуществлением этого издания я обязана моим друзьям и коллегам Екатерине Бобринской, Вальтеру и Селии Гильберт, Джону Мальмстаду, Диане Морзе, Владимиру Полякову, Алле Розенфельд, Вильяму Тодду. Джареду Ашу, Джастину Виру, издателю этой книги Сергею Кудрявцеву и моей матери, Алевтине Гурьяновой-Шехтер. которым я и посвящаю свою книгу.
Этот многолетний проект не мог бы быть завершен без щедрой профессиональной поддержки Исследовательского об­щества Гарвардского университета и фонда Мильтона.

Рецензии на книгу

Андрей Мирошкин. Розанова Ольга. «Книжное обозрение», 2003

Розановы, как правило, приходят в столицу из глубинки. Василий Васильевич — из Костромской губернии, его однофамилица Ольга Владимировна, натурально, — из Владимирской. (Есть, еще, впрочем, Марья Васильевна, но та из Парижа.) О В.В.Розанове написано множество исследований и жизнеописаний, об О.В.Розановой в конце минувшего года вышла первая научная всеобъемлющая монография. Автор ее — доктор филологии из Колумбийского университета США Нина Гурьянова, один из ведущих специалистов по истории русского авангарда. Книга много лет готовилась к выпуску в издательстве «RA», но вышла-таки в «Гилее», в последнее время предпочитающей левую политику левому искусству. Респектабельность и тщательность издания заставляет вспомнить «гилейские» же «Книги русского кубофутуризма» Владимира Полякова (1998), ставшие уже классическими в искусствоведческих и библиофильских кругах.

Творения Ольги Розановой (1886 — 1918) долгие годы были запрятаны в запасники Третьяковки и областные российские музеи. Но коллекционеры, знавшие «гамбургский счет» в искусстве, азартно охотились за живописью и графикой легендарной авангардистки. За последние годы шедевры Розановой не раз выставлялись в престижнейших галереях Москвы (вспомнить хотя бы международный проект «Амазонки авангарда» в ГТГ, или «карточную» выставку в Музее на Неглинке…). Кстати, в «Амазонках…» Нина Гурьянова принимала деятельное участие. Героиня ее книги всю свою недолгую жизнь вела азартную игру со временем и почти всегда выигрывала. Творческая биография Розановой — это конспект русского авангарда 1910-х годов. Кажется, она перепробовала всё самое передовое, левое, радикальное, что было в те годы в отечественном искусстве. И везде оставила яркий, впечатляющий след. Искусство Розановой, пишет Н.Гурьянова, «не просто складывается из последовательных взаимосвязанных этапов, оно в первую очередь является неким неизменным единством, существующим как бы в «сжатом», «спрессованном» времени. Такие же истовость и стремительность были в искусстве Гончаровой, Ларионова, Малевича, Татлина…».

Маринетти призывал отвергнуть старое искусство напрочь. Русские будетляне, в большинстве своем выходцы из патриархальной провинции, в этом вопросе расходились со своим учителем. Лубок, примитив, иконопись привлекали и Ольгу Розанову, выросшую среди фресок Рублева. Оттого-то она с таким воодушевлением рисовала скифских каменных баб, тунгусских шаманов, енисейских идолов для книги о народах Северной Азии. И стиль ее раннего периода ныне определяют как «примитивистский гротеск» - этакая гремучая смесь Матисса, Гончаровой-Ларионова и итальянских футуристов.

Она, словно зная, что отмерено ей немного, стремилась опробовать всё. В 1913 году Розанова пишет манифест художественной группы «Союз молодежи», вскоре объединившейся с литературной «Гилеей» (Хлебников, братья Бурлюки, Маяковский и др.) Публикует статьи и выступает с докладами: концепция ее, по определению Н.Гурьяновой, «заключается в признании доминирующей роли искусства в жизни и исключительности контекста современности в эстетике». С блеском занимается книжной графикой, создает циклы литографий к сочинениям Крученых и Хлебникова. Оформленные ею книги «Игра в аду», «Война», «Заумная гнига» ныне — букинистические уникумы. Именно Розанова была художником книги «Тэ ли лэ», из которой читатели впервые узнали сакраментальное «дыр бул щыл»…

После самописных книг — новое увлечение: карточная тема. В серии «Игральные карты» (1915 г.) Розанова создает своего рода портретную галерею мифических персонажей карточной игры. Не схож ли с азартной игрой и сам авангард — иррациональный, алогичный, «случайный»?

Не избежала Розанова и мощного влияния Малевича: супрематизм, беспредметное искусство, коллаж захватили в предреволюционный год. Октябрь приняла с восторгом как авангардный художественный жест, служила в Наркомпросе, занималась промышленным дизайном (в оформлении переплета книги использован розановский эскиз ткани). И смерть Ольги Владимировны оказалась по-революционному символична: работая над оформлением тушинского аэродрома к первой годовщине большевистского переворота, она простудилась и умерла 7 ноября… «Анархистом творчества», «Гением Изобретательства» и «Революционером искусства» назвал Розанову в патетическом некрологе другой гений авангарда, Александр Родченко.

1